Моего отца нигде не было видно и это радовало. Если бы он снова приблизился ко мне, Арчер вполне мог бы оторвать ему голову. Элеонора сказала, что если я не против, то мы вместе могли бы заняться приготовлением к свадьбе и организацией праздника. Она без умолку болтала о цветах и местах для проведения свадьбы. Клянусь, эта женщина говорила без перерыва.

Какая я идиотка.

Что я натворила?

Решила солгать, чтобы отомстить отцу, а потом пришлось продолжать купаться в этой лжи, иначе я рисковала разочаровать лучшую подругу своей матери. Я умоляюще посмотрела на Арчера, и он понял, что я в растерянности, поэтому помог мне вырваться из рук Элеоноры.

— Я забираю Милу домой. Мама, мы тебе скоро позвоним.

Арчер предупреждающе посмотрел на Кая и Тео, чтобы те подыграли нам, и повел меня из главного зала к лимузину. Я не могла спокойно дышать до тех пор, пока мы не покинули банкетный зал и сели в машину. Арчер наблюдал за мной, ожидая, услышать хоть что-то. Я же напротив ждала, что он поделится со мной своими чувствами — чем угодно, чтобы успокоить мое колотящееся сердце и помочь справиться с желанием заблевать весь салон.

Но Арчер этого не сделал.

Он молчал и выглядел невозмутимым. Когда мы подъехали к особняку, у меня возникло искушение убежать от него, вспомнив его последнее наказание. Арчер сказал, что еще не определился, что ему сделать со мной, наградить или наказать. Эта неопределенность заставила меня пробежаться по широкому спектру потенциальных сценариев развития сюжета. Мой желудок грозился взорваться от обильного количества алкоголя, который я приняла вечером.

Арчер галантно открыл дверь и подождал, пока я выйду из машины.

Может стоит убежать или пойти за ним?

— Выходи из машины, Мила.

Видя то, что я не сдвинулась с места, он прорычал. — Сейчас же.

Не дождавшись от меня никакой реакции, он решительно подошел к машине, взял меня за руку и повел в дом, крепко обняв за талию. Чем ближе мы подходили к его комнате, тем больше мне казалось, что Симона Байлз (прим: американская гимнастка, олимпийская чемпионка) отлично выполняет свою олимпийскую программу у меня в животе. Арчер запер за нами дверь и, наконец, отпустил меня. Я стояла как вкопанная на том же месте, где он меня оставил. Он вальяжно подошел к кровати, медленно снял туфли и носки, бросив пиджак на пол. Я наблюдала, как он ослабил галстук на шее и вытащил рубашку из штанов, не отрывая своего удушающего взгляда от меня.

— Я облажалась, — я сказала больше себе, чем ему. — Арчер, я хотела отомстить отцу, солгав ему, и, что еще хуже, втянула и тебя в эту наглую ложь. Прости. Я не подумала о последствиях…

— Иди сюда.

— Что?

— Иди сюда, Мила.

Я подняла полные слез глаза, чтобы встретиться с ним взглядом и меня передернуло от его мрачного выражения лица. Медленно сняла каблуки и подошла к нему.

— Ложись на кровать.

— Арчер, прости. Я не должна…

— Ложись на эту чертову кровать, блядь, — прорычал он, схватив меня за шею.

Я подняла подол юбки и села на кровать, сосредоточившись на пятне на платье, избегая его взгляда.

— Смотри на меня, — приказал Арчер, и я нерешительно выполнила его приказ. В моих глаза была мольба понять мои мотивы и оправдать не до конца обдуманные действия.

— Мне очень жаль…

— Не надо, — прервал он меня.

— Я позволила отцу вывести меня из себя, и теперь все думают, что мы помолвлены, а твоя мама уже практически начала готовиться к свадьбе.

— Черт тебя подери, Мила. Я сказал, не надо.

— Что не надо, Арчер? Я унизила тебя. Унизила себя. Я всем сказала, что мы помолвлены!

— Ложись. На. Кровать, — произнес он, выделяя каждое слово.

Я посмотрела на него умоляющим взглядом, и сделала то, что он велел.

— Раздвинь ноги.

Не посмев ослушаться, закрыв глаза, я так и сделала. Я почувствовала его вес на кровати. Он задрал мое платье, и я вздрогнула, от прикосновения его теплых рук, которые медленно блуждали по моим бедрам. Зацепив пальцем мои трусики, он осторожно потянул их вниз. Шире раздвинув мои ноги, он вытащил из меня вибратор, который был со мной весь вечер, и положил его рядом со мной.

— У тебя самая красивая киска, которую я когда-либо видел.

Мое сердце забилось быстрей, заведенное его похвалой. Он опустил голову между моих бедер. Его горячее дыхание обдувало мою киску, и я вздрогнула, когда он принялся целовать и лизать мою нуждающуюся плоть. С губ сорвался тихий стон, когда он начал медленно и напористо кружить языком по моему чувствительному клитору. От удовольствия я выгнула спину, схватившись руками за простыни.

— Сегодня вечером я кое-что понял, — сказал он медленным и размеренным голосом, прежде чем его язык глубоко проник в мою киску.

— Понял что?

— Я понял, что не хочу, чтобы ты извинялась. Ты не для этого предназначена.

— Нет?

— Нет, — язык Арчера танцевал вокруг моего клитора, исследуя каждый дюйм, пока я извивалась тяжело дыша. — Ты была создана для меня. И моя королева никогда не будет извиняться за то, что взяла то, что принадлежит ей по праву.

Он скользнул в меня пальцами, нащупав ту самую сладкую точку, и я вскрикивала от удовольствия каждый раз, когда его касания попадали в нужное место.

— Что… что это значит? — я задыхалась, мое тело дрожало от потребности в ласках этого мужчины.

— Это значит, Мила, — сказал он низким и командным тоном, — что ты моя, а я твой. Нам всегда суждено было быть вместе. Твой отец пытался этому помешать, но ты показала ему и всем остальным, что ты сильная и тебя не сломить. Я здесь, рядом с тобой, и хочу, чтобы ты знала, — тебе не нужен ни он, ни в кто-либо еще. Тебе нужен только я.

— Ты не сердишься на меня?

— Я злюсь на себя за то, что не предложил тебе выйти за меня замуж, как только увидел тебя впервые.

Мое сердце екнуло от его признания.

— Подожди, ты хочешь сказать… ты действительно хочешь жениться на мне?

— Я говорю, что мы с тобой не ограничены временными и пространственными рамками. Мы едины, связанные священной и мирской любовью, которая не знает границ и пощады. Мы будем всем и ничем. Мы будем одним целым. Ты будешь жаждать моего прикосновения, моей боли, моего господства. Ты станешь идеальным сосудом, прекрасным хранилищем для моей тьмы. Ничто и никто не сможет нас остановить.

Мне показалось, что я перестала дышать, и у меня пропал дар речи. Арчер смотрел на меня так, будто заглядывал прямо в душу, и я хотела, чтобы он меня видел. Тогда он бы понял, что я на все согласа ради него. Готова быть для него всем и ничем одновременно. Полностью раствориться в его тьме, прочувствовать ее, познать все ее грани и слиться с ней воедино.

Он наклонился и прошептал мне на ухо:

— Ты даже не представляешь, как сильно я тебя люблю.

Я медленно кивнула, почувствовав, как внутри меня нарастает желание. Это было нечто больше, чем простое физическое влечение, это была глубокая душевная связь. Когда я смотрела на него, меня захлестывало чувство собственничества и страстного желания.

— Ты мой, — прошептала я, не отрывая от него глаз.

Он кивнул, и на его лице появилась довольная улыбка.

— Тогда заяви свои права на меня, — сказал он властным голосом.

Протянув руки к нему, я обхватила его мужественное лицо, коснувшись большим пальцем его подбородка.

— Я твоя.

Он наклонился и наши губы слились в глубоком и страстном поцелуе. Я почувствовала, как он нежно провел рукой вверх по моему бедру, мозолистые пальцы коснулись моих влажных складочек, прежде чем снова войти в меня.

От чувства наполненности я застонала ему в рот, тело выгнулось навстречу его прикосновениям. Арчер ввел внутрь еще один палец, сначала медленно, затем постепенно увеличивая темп, большим пальцем потирая мой клитор.

— Ты нужен мне, — выдохнула я ему в губы.

Он отстранился от меня, его глаза потемнели.

— Тогда бери.

Я протянула руку между нами, расстегнула молнию на его брюках и спустила их вниз, обнажая внушительную эрекцию. Привстав, чтобы расположиться сверху него, я почувствовала твердую длину у своего входа. Медленно опускаясь на член, я ощутила, как его толщина широко растягивала мои влажные стенки. Я ахнула, когда опустилась до конца, привыкая к ощущению наполненности внутри себя.